Пятница, 13 Ноябрь 2020
В практике онкологов всё больше случаев, когда, имея четвертую стадию заболевания, человек преодолевает пятилетний рубеж и живет дальше. Почему это удается одним, а другие опускают руки, едва заподозрив какое-то недомогание, и не идут к врачу? Второй год в стенах Челябинского областного клинического центра онкологии и ядерной медицины (ЧОКЦОиЯМ) идет колоссальная научная работа. Команда ученых работает с пациентками, которым недавно был поставлен диагноз «рак молочной железы», независимо от стадии болезни, а также с пациентками, находящимися в ремиссии и IVстадии рака. Проект получил грант Российского научного фонда (РНФ). Для чего он нужен, какую задачу ставят перед собой исследователи и каких результатов уже добились – об этом говорим с руководителем коллектива ученых, доктором психологических наук, профессором кафедры психологии ЧелГУ, главным научным сотрудником научной лаборатории психофизиологии факультета психологии Томского государственного университета Дианой Циринг.
- Диана Александровна, при всей важности темы онкологических заболеваний почему она взята для исследования? Что скрывается за научной формулировкой?
Глобальная задача проекта – продемонстрировать связь между психологией человека и течением заболевания и обосновать необходимость включения психологического сопровождения онкобольных в протоколы лечения. А началось всё с того, что возник вопрос, действительно ли те жизненные наблюдения, которые есть у каждого человека, совпадают с опытом онкологов. Можно привести диаметрально противоположные случаи. Один человек - имея первую стадию, которую можно успешно лечить и получить хороший результат, когда узнал диагноз, решил, что он умрет, опустил руки, сдался и умер. Другой - имея четвертую стадию, много лет борется – настойчиво, последовательно проходит лечение снова и снова, и живёт уже лет 10! …И врачи нам ответили – да, есть такой момент: в зависимости от того, какой у пациента психологический тип, можно определить, как будет развиваться его болезнь дальше.
- Почему это важно?
Если психологические особенности пациента действительно влияют на течение болезни, значит можно их прогнозировать и проводить какую-то психологическую интервенцию, вмешиваться в процесс лечения, изменять ход событий. Например, у репродуктологов, и это доказанный факт, есть данные, что при психологическом сопровождении процедуры ЭКО ее результат будет на 50% выше. Если такой колоссальный эффект психологическая поддержка дает во время зачатия, то как она скажется при онкозаболевании? Женский организм отзывчив на такого рода вмешательства.
- А вы сразу планировали изучать именно женский рак в исследовании? Почему?
Нет, прежде чем планировать исследование, нам, конечно же, надо было определиться с локализацией и выборкой пациентов. Когда этот вопрос мы обсуждали с врачами, то выяснили, что у разных онкозаболеваний - разный психологический портрет в зависимости от того органа, который поражен. - О как интересно! Да, по многолетним наблюдениям онкологи давали характеристику той или иной локализации по какому-то яркому признаку. Например, рак молочной железы - «разговорчивый». «Интеллектуальным», или «интеллигентным», можно назвать рак прямой кишки, рак легкого – наоборот, скорее «работяга». Рак предстательной железы – «обстоятельный» при общении, любит подробности. «Гневливым», даже «агрессивным» определяется рак желудка. К тому же, среди «женских» локализаций РМЖ – самый распространённый и актуальный, доля таких пациенток – самая большая в общей структуре онкопациентов. Я убеждена, что создавать службу психологической поддержки для пациентов с онкозаболеваниями, которая будет работать в плановом и постоянном режиме (а не разово как акция или из альтруистических побуждений в качестве своей социальной миссии), нужно. К сожалению, на сегодняшний день такой службы нет.
- Только у нас в России или в мире в целом?
На Западе такая практика есть, когда занимаются и лечением онкозаболевания, и психологическим сопровождением, и психологической реабилитацией после окончания лечения вне зависимости от того, наступила ремиссия или нет. Важно понимать, что это не просто пожалеть или воодушевить человека, это гораздо более сложная работа. Когда мы набирали женщин на исследование, то задавали всем вопросы: нужна ли служба психологической поддержки онкобольным или нет. Все без исключения отвечали да, нужна. На вопрос, а вам такая помощь понадобилась бы, ответы были и да, и нет, и «я уже справилась». Значит на каком-то другом этапе ей такая помощь все-таки была крайне необходима. Острое состояние как-то пройдено, равновесие достигнуто, но помощь все-таки нужна.
- Если потребность есть, то почему такой службы нет?
Есть понятие некой целесообразности: обеспечить онкопациента специализированным медицинским лечением нужно и важно, а личные переживания – считается, что с ними он должен справиться сам. Есть две точки зрения на то, как психологические особенности влияют на течение и исход онкозаболеваний. Одна – поведенческая. Психологические особенности влияют на то, как человек будет себя вести во время болезни: будет ли он доверять врачу, соблюдать все его рекомендации, выполнять все процедуры и принимать назначенные лекарственные препараты, согласиться ли он на операцию и так далее. Врачи единодушно признают, что поведение пациента влияет на результат лечения. Вторая – комплексная. Психологические факторы рассматриваются как играющие свою роль как в возникновении болезни, так и в ее течении не только через поведение, но и благодаря непосредственному влиянию на состояние организма. Предполагается, что психологические особенности или нерешенные внутренние конфликты, стрессы и т. д. могут влиять на работу организма, в том числе на функционирование иммунной системы (уверена, такая связь есть, хоть до конца и не изучена – прим. собеседника). Оба подхода говорят нам о том, что психологические факторы так или иначе вносят свой вклад, а значит их необходимо учитывать.
- Вложения в психологическую службу несоизмеримо ниже, чем те затраты, которые государство несет при лечении на медицинскую составляющую: лучевая терапия, противоопухолевые лекарственные препараты, гормонотерапия, таргетные препараты, оснащение операционных, диагностическая база – стоят огромных денег, о которых пациент порой и не догадывается. Так в чем же дело?
В том, что на сегодняшний момент нет объективных данных, которые научно подтверждают, что это позволит сделать результат лечения лучше. Если мы докажем, что это имеет значение, то тогда мы сможем обосновать необходимость включения психологической поддержки в протокол лечения. Это идеально.
- В чем суть вашего исследования? На какой результат вы рассчитываете?
Наше исследование – лонгитюдное (продолженное), задумка сделать его как минимум пятилетним. (Пока грант рассчитан на 3 года – прим. автора). Мы сформировали выборку пациентов с определенным видом рака молочной железы – 200 человек, у которых с момента постановки диагноза прошло не больше 6 месяцев. Проводим тестирование, смотрим, какие психологические особенности есть у каждой пациентки. И на протяжении всего срока каждый год мы будем встречаться с ними снова: отслеживать медицинские показатели (хуже, лучше, есть результат лечения, какой и т.д.), и как меняются их психологические показатели по отношению к исходным.
- В текущем моменте какие открытия уже произошли? Что для вас было неожиданным и удивительным?
Нам важно было определить несколько исходных параметров, в том числе – «картина мира», образ «я» и «система убеждений». Здесь мы обнаружили неожиданный нюанс. Поясню, у тестов есть «норма» - тот диапазон, в который вписывается большинство опрашиваемых, а есть значения выше или ниже. Приведу пример с нормами медицинских показателей: у здоровой женщины показатель нужного гормона может быть в «норме», функционально она здорова, но для зачатия этой «нормы» может чуть-чуть не хватать, и беременность не наступает. В психологическом плане у женщин, имеющих онкозаболевание, такой показатель, как «образ я» и «образ мира», находится в рамках нормы, но статистически значимо отличается от показателей здоровых. Получается, что женщины с раком молочной железы о себе думают чуть-чуть хуже, чем женщины здоровые, а о мире - лучшего мнения, чем здоровые. А теперь сравните два утверждения: «Я не так хороша в этом замечательном, прекрасном мире» или «Мир не настолько хорош, но я прекрасна». Что полезнее для здоровья?
- Ну, получается, второе! «Я-то – хороша, а мир-то, прям скажем, не очень»!
Совершенно верно! «Со мной – всё в порядке, а вот с миром – что-то не то» - для психики человека такой подход комфортнее, безопаснее, чем обратный – «мир хорош, а со мной что-то не так». Внутренний дискомфорт от некоторого недовольства собой при сопоставлении с прекрасным миром (подчеркиваю, оно в рамках нормы!), вероятно, может играть свою роль, влиять на работу иммунной системы и создавать риски возникновения заболевания. Мы пока не знаем механизма, как именно эта связь работает, но статистически этот параметр уже зафиксирован. Другая особенность, которую мы обнаружили, - женщины, которые болеют раком молочной железы, в большей степени, чем здоровые, склонны контролировать себя, подавлять свои эмоции.
- Каков ожидаемый результат гранта?
Исследование позволит нам определить мишени для психологического вмешательства – те самые психологические особенности, которые связаны с течением заболевания, на которые можно воздействовать, корректировать, каким-то образом влиять. На этапе проведения возникла еще одна интересная возможность: изучить и сравнить психологические особенности пациентов, которые изначально обратились за помощью к врачу на разных стадиях заболевания. Мы сравнили данные женщин, которые обратились к врачу на первой стадии заболевания, и на второй - третьей. Оказалось, что позже к врачу обращаются женщины с более высоким уровнем оптимизма и более позитивным представлением о себе. Они не сразу начинают тревожиться о своем здоровье, надеясь, что причин для беспокойства нет. Оптимизм в данном случае снижает бдительность, но вот как влияет оптимизм на дальнейшее течение заболевания, узнаем несколько позже, когда получим необходимые данные. Грант для меня повод поднять эту проблему психологического сопровождения, говорить об этом с точки зрения науки.
Ответственность за себя в каких-то ситуациях ты несешь сам, а в каких-то – ее нужно разделить с кем-то другим, например, в болезни ее лучше делить с профессионалами, врачами и психологами.
Справка:
Проект «Психологические факторы выживаемости и течения болезни у больных злокачественными образованиями» в 2019 году стал единственным региональным, одержавшим победу в конкурсе и получившим грант Российского научного фонда. В научный коллектив этого проекта входят психологи Томского государственного университета и медики Челябинского областного клинического центра онкологии и ядерной медицины. Курирует проект академик РАН, доктор медицинских наук, главный онколог и радиолог Уральского федерального округа, профессор Андрей Важенин, в исследовании принимает участие доктор психологических наук, профессор, главный научный сотрудник Института психологии РАН Елена Сергиенко, молодые ученые, а также начинающие исследователи. Команда работает на базе Челябинского областного клинического центра онкологии и ядерной медицины. Это самое масштабное в России исследование по этой теме на сегодняшний день. Грант РНФ на проведение исследования с общим объемом финансирования 18 млн рублей выделен на период с 2019 по 2021 годы. Однако команда ученых планирует продолжить исследование и далее, чтобы установить связь психологических особенностей пациенток и их пятилетней выживаемости.
